Немедиец одобрительно взглянул на принца. Он не ожидал от него такой ловкости. Теперь же Валерий практически вынудил его скрепить их союз…
– Браво, Ваше Высо… – начал он и тут же поправился, протягивая принцу руку, которую тот пожал без колебаний. – Валерий! Я буду рад дать такой обет. Надеюсь лишь, что в Лурде мне придется обращаться к тебе уже Ваше Величество!
Валерий засмеялся, довольный.
– А я буду рад, если ты приедешь ко двору желанным гостем. Право, иметь тебя в роли посланника слишком хлопотно…
Оба расхохотались.
– Итак, – продолжил барон, отсмеявшись. – Куда же теперь, мой друг?
Валерий помрачнел, ибо на этот вопрос у него до сих пор не было ответа. Он не осмеливался строить планов на будущее, пока томился в темнице, ибо пребывал в уверенности, что все происходящее – не более чем чудовищное недоразумение, которое вот-вот разъяснится, и свобода будет возвращена ему вместе с былыми привилегиями. Но реальность оказалась куда более грубой и требовала решительных действий. Никто не собирался уступать ему трон – его надо было завоевать.
Лишь сейчас принц воочию представил все, что ожидает его впереди – изгнание, нищету, бродяжничество; ибо даже Шамар был отныне закрыт для него. И понял, что если и осталась в жизни его хоть какая-то цель, то лишь та, единственная, о которой говорил ему Ораст: вернуться в Тарантию.
И отомстить.
И Валерий, утверждавший прежде, что не испытывает ни малейшего стремления к власти, внезапно осознал, что не сможет без нее жить. Власть была нужна ему – хотя бы для того, чтобы уничтожить Нумедидеса!
– Я вернусь, – прошептал он с неожиданной яростью. – Пусть через тысячу зим, но вернусь! Но с чего же начать?!
Амальрик погрузился в раздумья. Он и сам не строил пока далеко идущих планов, рассчитывая, что прозрение Марны укажет ему путь – но теперь предстояло решать самому.
– Стереть с лица земли Нумедидеса и вернуть трон, принадлежащий тебе по праву – вот что должно стать нашей целью, – произнес он глухо.
– И в этом мы едины, – поддержал его принц.
– А тогда на ум приходит единственное имя – Фельон Тауранский. Норов Вепря мне известен отлично. Его достаточно лишь слегка подтолкнуть, чтобы он поднял восстание против нынешнего правителя. Он готов пол-Аквилонии залить кровью, лишь бы добиться своего.
Валерий с сомнением покачал головой.
– Фельон ни с кем не станет делиться властью. Рубиновый трон он пожелает для себя одного!
Барон взглянул на шамарца снисходительно, как наставник на ученика-несмышленыша.
– Желать и получить – разные вещи. После того, как Вепрь сделает свое дело и свернет твоему кузену шею, я уверен, он с радостью уступит дорогу достойнейшему! А там… есть и иные пути.
Валерий чуть заметно нахмурился.
– Ты не договариваешь, – сказал он Амальрику, и слова его не были вопросом. – И я хотел бы знать, что именно ты пытаешься скрыть.
– И возможно, когда-нибудь ты узнаешь это. Но не сейчас. – Барон Торский пожал плечами. – Тайна подобна плоду – она должна созреть. Всему свое время, Валерий. А то, может статься, я спрошу и о твоих секретах.
Принц неожиданно вспыхнул.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. – Немедиец чуть заметно пожал плечами. – Я же сказал, сейчас не время выворачивать душу наизнанку. И не время для пустых ссор. Мы должны точно решить, что следует предпринять дальше.
Внезапный шум привлек их внимание. Оба разом обернулись к Орасту, появившемуся наконец в дверях лесного скита. К груди он прижимал книгу в кожаном переплете, которую Амальрик видел среди прочих сокровищ Марны.
– О том, что делать дальше, вам следует спросить меня, – провозгласил жрец, и в словах его не было и тени пустого бахвальства. Черные глаза горели нездешним огнем, и весь облик его казался странен.
– Ибо бессмертные боги уже дали ответ на ваш вопрос!
Ораст не знал.
Митра свидетель, он не мог и предполагать!
Марна обманула его, околдовала, ложью и черными чарами заставила исполнить свою волю, а потому все слова ее и обещания не могли быть ничем иным как самым подлым обманом – так уверял себя Ораст.
Он страшился допустить и тень сомнения в свое сердце… даже когда заклятье ведьмы спало с него, и в душе его зазвучал голос, уверенно указывавший, что надлежало ему делать отныне, голос, без колебаний приведший его в Амилию… голос, который не был его собственным.
Ораст боялся и помыслить, кому он может принадлежать.
Но Скрижаль манила его!
Перед силой ее зова устоять было невозможно. Он отыскал бы ее и слепым. Даже если бы лишился ног – он пополз бы, извиваясь как червь…
Глух к речам смертных сделался он, и слеп к их делам. Из всей дороги в Амилию не запомнил Ораст ничего – кроме того, что кто-то звал его, не давая замедлить шаг, не позволяя даже мгновенной передышки. Жрец знал, что не изведает ни покоя, ни отдыха, покуда не отыщет ее.
И, оказавшись наконец у цели, точно безумный ринулся к ней.
Но, войдя наконец в жилище колдуньи и взяв в руки заветную книгу, прижав ее к груди, как мать младенца, Ораст ощутил внезапно, как могильный ужас объял его.
Это не могло быть правдой!
Это иллюзия! Обман!
Марна обманула его – едва не погубила его – а значит, Книга обманет тоже.
Проклятая Скрижаль продолжала глумиться над ним!
Она не откроет ему своих тайн. Она призвала его лишь с тем, чтобы окончательно погубить, свести с ума. Но он не поддастся ее чарам!
В огонь гибельный фолиант! В огонь!
Трясущимися руками Ораст схватил свечу, стоявшую в углу комнаты, высек искру из трутницы, обнаруженной поблизости – должно быть, это барон оставил ее здесь – и поднес книгу к огню.
Он мог бы поклясться, что она испугалась!
Страницы зашелестели, точно живые. Закружились стремительно, словно ветер листал их, пытаясь избегнуть губительного пламени…
Черные и алые буквы мелькали перед взором Ораста – И внезапно Он осознал, что буквы эти складываются в слова! Слова – в предложения. И они наделены смыслом!
С испуганным криком отшвырнул Ораст свечу, затаптывая пламя ногой. И дрожащими пальцами принялся листать страницы Скрижали.
Вот оно! Вот оно все! Сокровищница древнего знания отныне принадлежала ему безраздельно. И словно чтобы подтвердить это, Книга сама раскрылась на той самой странице, где жрец прочел ответ на вопрос, что так мучил его все это время.
И когда он ступил на порог хижины, то понял, что воистину сами боги собрали их в этом странном месте, ибо в этот миг было дано ему знамение.
Тот же вопрос задавали его спутники друг другу. И лишь он один обладал способностью привнести свет во тьму и рассеять мрак неведения, окружавший их.
